Лицо у шторма цвета белой пены
Где-то под Барселоной в ноябре того года...
День первый.
Мы только закончили свой переход с Балеарских островов. Провиант почти на нуле, топлива - десять литров, и нам нужно успеть за четыре дня долететь под парусами до Аликанте, там нас ждет список встреч с испанскими матронами для своевременной встречи второй в нашей команде юнги - девятый месяц беременности подходит к концу. Двести сорок миль для Средиземки за такой срок - это вызов всем погодным силам. Два дня бьемся, ветра мало, скорости никакой, время поджимает, все наблюдения за прогнозами мимо. “Территория мотористов! Да паруснику тут вообще делать нечего!” - то и дело ворчливо выкрикиваем в стихию.
Осталось два дня, пройдено - пятнадцать миль, мы на грани фиаско, и нам нельзя опоздать. Что делать? Срочно найти работу и заправиться. Вселенная помогает - есть два проекта. Несколько часов напряженного труда за компьютером и ура! заказчики (они же хорошие друзья) быстро закинули переводы - у нас полный бак и ништяки на столе.
Впереди жесткий график перехода, вахты днем и ночью. Чтобы успеть в срок нам надо делать не меньше пяти узлов круглосуточно. О том, что может укачать - забыть. Усталость?!? - вычеркнуть это слово и все его синонимы из словаря. Погнали!
Приборы показывают восемь узлов ветра - он встречный, мы привыкли - тут всегда так. Куда бы ты ни собирался, ветер всегда будет против. Пробуем идти галсами с мотором. Кэп прыгает без устали и подстраивает паруса - нам нужен максимум скорости. Юнга спит. Хорошо, можно больше усилий отдавать делу. Скорость пять и один - идем по графику. Пара часов мото-сейлинга, и ветер вроде бы стал заходить и усиливаться. Отлично! Впервые за долгое время идем без прогноза - забегались, а может не посмотрели, чтобы не разочаровываться. Впереди по курсу Таррагона, над ней сгущаются грозовые тучи. “Просто замечательно”, - тихо говорит кэп, чтобы не спугнуть удачу - “может успеем дойти до финиша...”
За нами под парусом идет кат, изредка оборачиваемся и следим за его передвижениями. Двенадцать узлов ветра - нашему счастью нет предела, вода пролетает мимо нас со скоростью в шесть. Таррагона нырнула в черноту, которая как липкая клякса, расползается по всему побережью. Редкие молнии безуспешно пытаются компенсировать заходящее солнце. Кат за нами резво свернул паруса и направился прямо к берегу к безопасной стоянке, подальше от грозы. “Хм… он не спешит… ну и ладно”. В сторону кучевого свинца летят порывы шестнадцать, семнадцать, восемнадцать. Всем одеть спасы! Рифимся! Заскрипела закрутка генуи. Раз! Теперь грот. Кэп с пристежкой летит к мачте. Положение левентик! Второй риф - взять! Такелаж послушно принимает новую нагрузку. Идем дальше. Над морем кто-то включил стробоскоп. Молнии вспыхивают одна за одной. Грома не слышно - значит еще далеко. Береговая линия - потонула в черном апокалипсисе, там уже льет. Восемнадцать-девятнадцать узлов - с таким ветром мы долетим до Ибицы в два счета, но совсем не охота уходить далеко в море, когда над головой сразу смешались все любимые цвета Малевича. “Черт, надо было посмотреть прогноз!”, то и дело в голове мелькают мысли. Юнга проснулся, и вспышки ему доставляют огромное удовольствие: “Ба-бах!”, - выкрикивает он и прыгает на своем сидении в кокпите. Что делаем? Может в порт, как тот катамаран за нами? “Нет, идем дальше! У нас есть план”, - вроде как успокаивает кэп. Ок, держу штурвал и слежу за всеми триста шестьдесят вокруг нас. Мимо прошел большой сухогруз, видимо, вышел из порта в Таррагоне. Темнеет, но нам не привыкать следить за трафиком в темноте. Куда больше напряжения вызывает окружающая нас буря. Попади туда, и кажется наш тринадцати-метровый штырь соберет все молнии разом. Вой в вантах все сильнее, вода уже совсем неприветливого цвета графита, берег не манит огнями - там западня, туда не подойти. Двадцать два...двадцать три… двадцать пять… порыв совершенно с другой стороны. Какого? Руки до белых костяшек сжимают штурвал. Крен, скрежет переборок… палуба сопротивляется. “Трави грот! Слишком большой крен!”. Кэп реагирует мгновенно. “Свернуть паруса! Трави геную“. Штаг извивается змеей под нагрузкой. “...сейчас оторвет… Нет. Не сметь об этом думать”, - приказываю себе. Грот… за ним нужно идти к мачте.. Черт. Кэп уже там. Все скачет и хлопочет. Мне надо держать левентик против двадцати восьми узлов. Ужи рифов норовят задеть и хлестнуть побольнее. Вроде справился. Вместо генуи - маленький платочек паруса, для большей устойчивости. Грот связали смирительной рубашкой-фалом, чтобы не мешал.
Вася, я не хочу в грозу! Пошли в порт.
До ближайшей марины далеко, так пройдем.
Мысль о том, что надо успеть, уже давно потеряла значок “в приоритете”. Сейчас главное - прожить стихию. Гроза растворила в себе все звуки. Мотор, а есть ли он(?) его совсем не слышно. Ветер и гром. Вспышка одна, вторая… да сколько их.. каждая отметила карту происходяшего на сетчатке глаза.
Что-то нам стремно сидеть под мачтой в салоне. - говорит кэп, одевая юнгу.
А если долбанет в мачту?
…
Вижу как кэп отключает все устройства и прячет их подальше. Мы все в кокпите. Нет, мы все в эпицентре. Выжить и безопасно дойти - это главное! С берега на нас прет стена, огни становятся тусклее, шум нарастает. Вот оно… Свет, залп, небо треснуло, и море упало на нас. Срочно в салон! Кэп с юнгой уже там. Мне в капюшон летят злые хлесткие капли, невозможно открыть глаза. Мгновение, и противные ручейки начинают струиться под одеждой. “Ничего не вижу! Вдруг сухогруз какой пойдет?...”
Время - его нет, насыщение на пределе. Мне холодно? Нет. Мыслей нет, невозможно оценить происходящее, есть только действие: смотреть, что есть сил вокруг, держать штурвал, идти вперед. “Только не держись за металл! Гик у нас тоже металлический” - подшучивает кэп из салона. “Ну круто,” - думаю я и отодвигаюсь от штурвала подальше. Влево и назад смотреть удобнее, вправо - оттуда летят мокрые безжалостные снаряды. Огней нет, мы “in the middle of fucking nowhere”. Сколько прошло десять минут, пятнадцать, а может сорок секунд? Слева по курсу мутная иллюминация - Таррагона. Нас развернуло, а я и не поняла этого в происходящем тут нечто.
Погнали к берегу. В грозу мы не пойдем!
Ок.
Беру курс на огни, до них одна - две мили, полчаса ходу - самое лучшее, но сама мысль, что там есть люди, внушает спокойствие и придает сил. Над нами четкая линия - поле боя двух фронтов, где они столкнулись вспыхнули и растолкали друг друга, в ней есть просветы мнимого спокойствия - это наша взлетно-посадочная полоса через лес искр. Иду по ней. Одежда мокрая насквозь, но никакого дискомфорта. Когда имеешь дело с живой природой, многое уходит на второй план. Реальную “активную” жизнь и тебя разделяют только миллиметры одежды. Ты все проживаешь своей кожей на сто процентов. От того, что мы прошли через шквал, уверенность больше и внутренний стержень крепче. Привычно стискиваю штурвал переминаясь на затекших ногах. На них носки и тапочки. А, к черту! Мы целы, мы идем, у нас есть дизель и есть еда. Мы - команда! Это как никогда чувствуется и проверяется в такие моменты. Действия резче, команды четче, логика и точный расчет, тут не может быть места личным чувствам. В любом сложном переходе команда - это один организм. Объединяет? Да! Еще один плюс к жизни в море семьей…
Горячего чаю?
Да! С печеньем, плиз.
“Как же это вовремя.” - думаю я и веду наш мобильный дом в нужную сторону. Еще пара часов моей вахты пролетели незаметно… пожалуй дождя больше не будет и можно стянуть с себя противное мокрое. Ветер скис, тучи попугали и сделали разбежку. Теперь я могу спокойно отпустить штурвал и спуститься в салон. Вася спокойно справится с ночными огнями. Делаю на смену горячее питье, закуску, передаю пеленгатор, навигатор и бинокль. Фил все это время активно следил за всем происходящим и впитывал энергетику момента, теперь он уже сладко спит. Как же охота растянуться рядом с этим горячим комочком. Новый теплый комплект, теплые носки, супчик и к нему бутеры с колбасой. Спать!
“Да! Кэп, дай пять - мы с этим справились!”
Zzz...Zzz...Zzz…
Только в слюни уставший шкипер может спать слаще младенца. Качка, крен, холодно, мокро, что-то стучит, да хоть даже забытый на леере фендер гулко бьется о корпус - если вы вымотаны до атомов своих мышц, ничто не заставит вас допустить даже мысли о движении.
Три часа идеального сна и надо сменить кэпа - он вообще не отдыхал. На улице луна, яркие(какие только в высоких горах увидишь) звезды, небольшая волна, ветер все еще с нами, и мы все еще идем по графику - делаем больше пяти узлов. Горячее питье, испанское подобие наших овсяных печенек, сухая одежда и, пусть еще хочется спать, но такая ночная вахта мне всегда доставляет удовольствие. Мы одни в море, справа по курсу сколько хватает взгляда - огни береговой линии, слева - то и дело появляются и шуршат мимо сухогрузы и танкеры - гости из большого-железного-морского сообщества. Ночная вахта с недосыпом обычно начинается очень бодро и кажется “сейчас и-их как сделаю кучу миль”, Вася проснется и не поверит, что мы уже у Валенсии. Первый час то и дело смотрю сколько миль до финиша отмеряет навигатор. К концу второго часа задор обычно спадает и эта игра в “хочу двадцать, а больше пяти миль в час не получается” начинает надоедать и Морфей медленно порабощает клетку за клеткой. Чтобы отвлечь себя, делаю ленивую зарядку (а какой она еще может быть в четыре утра), пою все подряд(получается смешно, и это бодрит), жую все подряд (в сухопутной реальности наверное уже бы замучили мысли о фигуре и калориях, но в море это все уходит за считанные часы), наговариваю на диктофон мысли… Какое-то время это работает. Еще час - и не своим голосом обращаюсь к теплой домашней темноте в салоне “Трууу, смени меня. Рубит конкретно.” Медленно моргаю и вижу голову над верхним щитком двери: “Как ты?” и почти сразу исчезает. Пара минут шуршания одежд, зажегся тусклый свет - какой это приятный знак, - “Как прошло?”
Смени меня, сил больше нет.
пять сек…
Знаю, он тоже еще не выспался и этих трех часов хватит ненадолго, но он встает, сонно выползает в кокпит и еще какое-то время сидит и приводит свой внутренний gps в порядок. Смена спасов и теплых курток, пара слов обменяться ситуацией, приготовить кофе с ништяками и дальше спать.
День второй
В многодневных переходах чаще всего встречать рассвет достается кэпу, он милосердно дает мне выспаться и стоит больше положенного на своей вахте. Но сегодня с утра я точно не хочу вставать. Я просто не могу заставить себя выглянуть на улицу, чтобы смириться с происходящим. Закрываю глаза “еще десять минут, и пусть это все закончится”. Помню, сквозь сон, как кэп боролся с парусами, ругался в голос и опять настраивал их на новый ветер; помню, как неистово крутил штурвал, опять устало ругался и мы прорывались дальше… Крен, большой и неприятный крен, мышцы сами тебя будят - держи баланс или будешь на полу! Сквозь открытую в кокпит дверь вижу, как он, весь в сияющей заре и сумбурно скачущих облаках, всматривается в даль, четко работает с веревками и подбадривает себя Высоцким. Больная реальность Желязны - и таким может быть утро. Мы скачем, ведро воды за ведром летит в кокпит… не хочу, отказываюсь вставать и смотреть.
* Давай свернем грот!
* Ммм.. Ок, иду.
В салоне теперь прачечная, мокрая от вчерашнего перехода одежда висит на всех доступных ей местах: термуха, поезд из носков, кофты, непродувайки… бафы - все в кучу, бардак во время бросков от одного пункта назначения к другому - это быстрое и привычное дело. Натягиваю что посуше, беру телефон - вдруг все-таки удастся заснять хоть кусочек из происходящего.
* Твою… Сколько ветер?!?
* Двадцать шесть, порывы до тридцати двух. Ты как раз вовремя, только раздуло!
Чтобы вылезти в кокпит, надо на минуту стать орангутангом с цепкими пальцами и хвостом. С животом на девятом месяце, это все становится в разы сложнее. Держу телефон и снимаю чертовщину за пределами нашей палубы: резкие, как пики волны; ветер грубо срывает с них белую пену и она бежит струями впереди самих волн; то и дело налетает волна и делает “контрольный в голову”, солнце слепит залипшие от соли глаза; звук - он повсюду, прорывается через капюшон и бьется о кожу солеными каплями, гудит и воет в спицах велосипедов. К нержавеющей арке привязан тузик, сбоку - мотор. Солнце бликует на волнах. Суматоха вдалеке от берега насколько хватает глаза похожа на зимнюю пустыню в тундре после взрыва: белый океан сияющей пены, там - стихийная бесконечность и самое неприветливое пространство для лодки. С другой стороны - скалистый берег, с него летят ветра порывы, от него на нас мчатся гребни воды, они слишком частые, каждая восьмая - аномально большая и за ней таких еще три - они тормозят нас практически до нуля, а порывы в сорок с лишним разворачивают нас лагом. Нас кренит и норовит перевернуть. Из парусов - только салфетка генуи, мотор работает на пределе, но он не справляется. А что если заглохнем?
* Сколько у нас дизеля?
* Полбака.
* Хорошо.
* Держитесь, - кричит сквозь стену шума кэп, - порыв, сейчас накренит.
Бросаю телефон и упираюсь в углы, которые раньше были вертикальными, а теперь стремятся лечь в горизонт. За кормой идет бой надувной лодки с веревками, что держат ее на привязи. Ее подбрасывает ветром, как лист бумаги и, закрутив пару раз, бросает на корму. Сорок два… тузик разбегается на волне и взмывает вверх, как змей, его цепляет за конструкцию для солнечных панелей. Теперь он как парус ловит ветер. Мельком замечаю желтую искру вдалеке за лодкой. На фоне бело синего ада - контрастная желтая подкова, привязанная к нам желтой же пуповиной. Картина, которая вызывает мое восхищение, закрываю глаза и вижу этот стоп-кадр - чистая поэзия бушующего нечто.
* Надо перевязать тузик. Возьми штурвал.
* Ок, секунду. - собираюсь с мыслями и вылезаю в кокпит, балансируя на бешено скачущей лошади, - смотри, спас улетел, надо его затащить обратно.
* Не надо. Он может пригодиться, если кто-нибудь вылетит!
Проглатываю услышанное и берусь за штурвал. Это мои первые “ветрянные” сорок два. Нонстопом слежу за наступающими волнами, стараюсь пройти с минимальными скачками - нам нельзя терять скорость. Бросаю беглые взгляды на показания ветра, но это больше, для статистики. Прилетающие порывы чувствуешь кожей и слышишь отлично. Спиной контролирую происходящее на корме - кэп перевязывает беснующийся тузик, его нужно зафиксировать, чтобы он не вырвал с корнем металл и все, что к нему прикреплено… “Сорок восемь…! Держись, волна идет!”. Скорость упала до “мы больше не управляемся”, ветер давит лодку в скулу и поворачивает ее лагом к волне. Что-то полетело в салоне на пол... Разве еще не все вывалилось, было поднято и зафиксировано?!? Я не чувствую усилий, с которыми сжимаю штурвал. Меня не беспокоит море, которое летит с ветром в лицо. Мне нужно удержать лодку, чтобы мы все остались в ней. Баф стянуло с головы ветром. Держу капюшон куртки зубами, ветер - оглушает. Кэп все еще на корме, и у меня даже нет мига, чтобы обернуться и посмотреть, что там. Юнга еще спит, в такую качку - это единственное верное решение - хорошо, одним объектом для наблюдения меньше! “Нужно ближе к берегу. Тут разгоняется слишком нехорошая и большая волна!” “Ок”, - бросает кэп, продираясь к своему месту в кокпите.
* Изобата двадцать пять, по прямой до берега - две мили.
Две мили, с нашей скоростью в полтора, если повезет два узла - целая вечность. Надо идти, надо держать курс, надо - надо - надо…
* Изобата двадцать два!
И как будто волна уже стала меньше, и идти проще. Разгоняюсь до двух с половиной.
* Сколько до берега?
* Две.
Еще пятнадцать минут …
* Изобата двадцать!
…
* Изобата восемнадцать!
Порыв, волна, крен, остановка, разворот. На приборах сорок восемь. Таких цифр я еще не видела в море. Что есть силы держу штурвал против ветра. Он лязгает металлом, и как бы мне не хотелось, больше повернуть его я не могу - упор, крайнее положение. Но я все равно давлю, что есть мочи. Как долго он держится. Сорок. Хорошо.. Тридцать два. Хорошо. Мы все еще неуправляемы. Волна, наклон. “Эй, не качай там” - слышу кэпа из салона.
* Сорок восемь! Ты видел? У нас ноль.
На волнах корму выбрасывает из воды, и я слышу как лопасти винта беспомощно молотят воздух.
* Старайся так не делать. Может отвалиться сцепление.
И тогда… даже не хочу моделировать. Двадцать восемь, теперь они уже не кажутся такими сильными, с таким показателем вполне можно работать. Поворот к берегу, пол узла, один, полтора со скрежетом, два, три…
* Глубина?!?
* Восемнадцать!
* Сколько до берега?!?
* Две с половиной!
* ?!?
* Тебя сносит…
“Емае, как же вырваться отсюда… Ветер, давай не дуй уже!”. Но сколько хватает взгляда - вся береговая линия стоит высоким щитом, с которого падает ветер. Его приближение видно по тому, как летит белая пена с гребней волн. Хватило бы топлива дойти до порта. Порт..”Вася, нам нужен защищенный порт. Надо отдохнуть и посмотреть прогноз. Еще сутки - это будет слишком.”
* До ближайшего подходящего - десять миль.
Это - вечность. Как же хочется быстрее на мелководье. Проходим мимо небольшого городка. На набережной неспешно прогуливаются люди. Мирно раскинули лапы пальмы, кто-то ест мороженое и смотрит на маленький красивый белый парус на фоне полосатого зелено-синего моря и лениво думает, что завтра надо на работу и чем бы таким заняться в остаток выходного дня... А в это время этот маленький белый парус неистово борется за каждый фут, что приближает его к берегу, борется за минус очередные десять - пятнадцать сантиметров высоты соленого гребня. Мокрый экипаж не чувствует усталости, перекусить? - тут совсем не до этого. Лодка, штурвал, приборы, глубина - точки средоточения внимания.
* Три, два, один… глубина Пятнадцать! До берега - полторы твоим курсом. Давай сменю.
* Я бы еще постояла.
* Хочу подстроить паруса. За штурвалом понятнее, что с ними надо сделать.
Не люблю отдавать штурвал и менять руку в такие моменты. Но скорость нашего передвижения куда важнее. Слышу, как генуя стала больше.Чуть больше наклон. Но после того, как нас боками вытирало о волны при сорока восьми - я даже не берусь смотреть на то, сколько градусов крена у нас сейчас. Ко всему привыкаешь. Диапазон терпения и выносливости принудительно расширяется и можно только смириться и попытаться получать удовольствие.
* Скорость четыре узла.
* Да ладно! - смотрю на показания приборов, так и есть.
* Следи за глубинами. Мне нужно знать на сколько еще мы можем подходить. Меньше семи метров не будем соваться.
* Сейчас десять. До берега по прямой - миля.
* Ок.
Волна нехотя сдается. Она уже меньше, мы ее не замечаем. После сорока восьми, порывы в тридцать не вызывают ни ужаса ни восторга. Вода изменила свой цвет с зимнего-синего на зеленый. Можно приготовить кофе и перекусить. Фил, уже давно проснулся и просто лежит на своей кровати, наблюдая за происходящим. Легкий перекус для него - лучшее, что можно предложить, чтобы его не укачало. Пока еще слишком большая качка, и вынести его на улицу для меня - испытание. Поэтому мы просто развлекаемся лежа в горизонте. У нас огромная коробка с игрушками, и это - наше спасение, когда нужно срочно занять карапуза.
* Какая глубина впереди? По цвету воды я вижу мель.
Продолжение следует...
Интересное за неделю