Невесты джихада
«Моя Планета» публикует фрагмент книги Анхелы Родисьо «Невесты джихада». Как так получается, что дети благополучных европейских пригородов отправляются на Ближний Восток сражаться в священной войне?
Согласно докладу агентства Федерального бюро расследований Soufan Group, из примерно 30 000 иностранных боевиков, приехавших из 86 стран, которыми сейчас располагает «Исламское государство», 5000 прибыли из Западной Европы, 4700 — из бывших советских кавказских республик, 900 — из Юго-Восточной Азии, 875 с Балкан — из Боснии-Герцеговины, Санджака, Македонии, Албании, Сербии и Черногории, 8240 — с Ближнего Востока, 8000 с севера Африки, 280 — из Соединенных Штатов. 1600 записались в халифат, получив высшее образование, и являются обыкновенными детьми из европейских пригородов, которые решили заняться в ИГ такими жизненно важными вещами, как пропаганда и реклама — как текстовая, так и аудиовизуальная…
Асия: как христиане приходят к исламу
— Я из испанской семьи; точнее, мой папа — англичанин, а мама была испанкой. Я родилась и была воспитана как христианка, хотя никогда особенно не отождествляла себя ни с какой религией. Не верила в понятие Бога, и в тот период я называла себя атеисткой. Я всегда относилась ко всему очень скептично и критично. Наступил момент, когда я захотела узнать больше об исламе и религиях в целом…
Мне было 17 лет, обратилась в ислам я в 18. Это было очень сложно, потому что моя семья — христиане, и многие до сих пор не знают о моей вере. Они догадываются, потому что подписаны на меня в социальных сетях, но я никогда им открыто не говорила, что стала мусульманкой. Первое, что привлекло мое внимание, были теологические аспекты религии. В начале я не очень в это верила, до тех пор, пока сама не осознала и не пережила это. Я начала спрашивать себя, чего же жду. Нужные ценности и мысли уже были в моем сердце и разуме. И тогда я обратилась.
Начиная с того момента мой путь был достаточно естественным, особенно после того, как я приехала жить в Англию и начала заводить знакомства, прежде всего с теми, с кем я сейчас живу — английскими мусульманками. Мне кажется, что у обращенных больше понимания, потому что они сами выбрали учиться исламу. Это не то, с чем они родились, и не то, что дается им как само собой разумеющееся. Такое положение вещей приводит нас к тому, чтобы стремиться получать больше знаний, подпитывать свою духовность…
Зимой 2016 года в номере моей гостиницы в Лондоне молодая студентка Асия объясняет:
— Мой будущий муж родился в Англии, хотя его семья родом из Бангладеш». Первое поколение, рожденное от отцов и матерей, приехавших с Ближнего Востока, или новообращенные мусульмане, такие как Асия, чувствуют, что западной культуры им недостаточно, и ищут нечто большее. Им еще не удалось пустить корни здесь, поэтому они отправляются в места, откуда произошли их предки.
— Я знаю людей, приехавших из Бангладеш, — продолжает Асия, — беженцев, которые убегают от этой политической ситуации или от обвинения в преступлениях, которых не совершали. У моего жениха другая ситуация: он отправился туда в 16 лет, чтобы подготовиться к поступлению в университет, а затем вернулся обратно в Лондон. Девушкам тяжелее. Парни решают по-своему, а девушки, если их родители не интегрированы в общество, ведут весьма шизофреническую жизнь: с одной стороны, дома они следует традициям, с другой — их социальная жизнь регулируется совершенно иными нормами.
Чем бы я объяснила, что молодая девушка в подобных условиях уезжает в «Исламское государство»? Мои знакомые, которые уехали в Сирию, искали истинного джихада, священной войны…»
С одной стороны, они британки, с другой — мусульманки. Они уязвимы и с легкостью попадаются в сети экстремистов. Ну и не будем забывать, что это общество, так сказать, расистское. Неприятно чувствовать, что тебя отвергают, что исламофобия растет
— Я пытаюсь уяснить для себя, является ли нашим долгом поехать бороться или нет. Поэтому я поговорила с З., одной моей подругой, мужа которой убили в Сирии, когда она уехала с ним принимать участие в священной войне. З. из страны Британского Содружества. Они уехали в Турцию и там перешли через границу в Сирию. Они убеждены, что джихад подразумевает: если ты считаешь себя истинным верующим, то должен поехать и сражаться против несправедливости и коррупции в религии. Она боялась, что, имея средства и возможность поехать, подверглась бы осуждению, если бы не сделала этого; она чувствовала внутри себя, что это необходимо: сражаться, чтобы продвигать истинный ислам, распространять его во всем мире, так что...
Силан: они боятся потерять свою культуру
Силан, девушка курдского происхождения, студентка факультета биомедицины, высказала такие соображения по поводу того, почему ее коллеги становятся преданными сторонниками ислама:
— Они боятся потерять свою культуру. Понимаешь? Ассимилироваться и исчезнуть. Они живут с постоянным внутренним конфликтом: с одной стороны, они британки, с другой — мусульманки. Они уязвимы и с легкостью попадаются в сети экстремистов.
Ну и не будем забывать, что это общество, так сказать, расистское. Неприятно чувствовать, что тебя отвергают, что исламофобия растет. Сначала они становятся членами культурных групп, и к тому моменту, как ты понимаешь, в чем дело, они уже превратились в экстремистов. Кроме того, есть еще один момент, который, на мой взгляд, очень важен для людей, принимающих точку зрения ИГИЛ: палестино-израильский конфликт. Им дают понять, что с палестинцами обращаются, как с животными, и они решают, что пришло время это изменить…
Посмотри на джихадистов, как мужчин, так и девушек, — это молодые люди, которые ищут мечту. Потянув именно за эту ниточку, террористам удается манипулировать ими в своих целях. Им говорят: «Вы — мусульмане, но Запад вас ненавидит, англичане вас ненавидят, с вами обращаются как с беженцами, и так будет всегда, вы никогда не займете место в их обществе». Их отталкивают, делают изгоями, особенно в таких районах, как Бирмингем, Запад Лондона, Манчестер... В выходные они ходят в мечеть, и, прежде чем понимают, что к чему, в них уже развивается другой тип мышления.
Девушка из Алеппо: или ты миллионер, или ничтожество
Моя следующая встреча назначена в кафе Starbucks на территории кампуса. Это девушка из Алеппо, самого крупного города Сирии, с населением более 2 млн жителей, то есть больше, чем живет в столице — Дамаске. В узких джинсах с ремнем «Гермес», футболке, русской шапке-кубанке и с фирменной сумкой, она ничем не отличается от других лондонских подростков, учащихся в этом престижном университете.
У дедушки девушки из Алеппо было три жены: одна из Ирака, вторая — турчанка, третья — француженка. Это совершенно нормально для торговца коврами.
Это дьявольское сочетание: возвращение к корням, во многих случаях средневековым, с помощью инструментов XXI века
В отличие от молодых людей, которые присоединяются к «Исламскому государству», она выглядит так, будто интегрировалась в английское общество и ее главная цель — получить здесь диплом. Единственной причиной, по которой ее ровесники задумываются о путешествии в Сирию или Ирак с целью присоединиться к ИГ, она считает неведение; потеряв надежду на лучшую жизнь, не обладая знаниями и верой, они повязывают платок на голову и уезжают в поисках счастья подальше от неблагополучных семей.
Не забывайте о кризисе, царящем сейчас в английском обществе. Или ты миллионер, или ничтожество… Люди здесь чувствуют себя потерянными, оторванными от корней, а исламские СМИ вновь дарят им надежду на принадлежность к племени, клану и раздувают эту надежду для своих целей. Эти подростки не учитывают, что существуют политические повестки, тайные геостратегические планы…
Это дьявольское сочетание: возвращение к корням, во многих случаях средневековым, с помощью инструментов XXI века…
Большинство мусульман волнует то, что думает большинство немусульман после того, как некто сбившийся с пути уезжает в Сирию и Ирак и становится террористом. Мы имеем об этом смутное представление. И мы чувствуем стыд за радикалов, хотя мы сами этого не совершали.
 |
Материал является фрагментом книги Анхелы Родисьо «Невесты джихада» |
Интересное за неделю